Стенгазета Хью Фишера

Старая-старая сказка

Жил-был примат Гамадрило. Не сказать, чтобы совсем умный, но звезды на небе считал еженощно и очень много думал. И вот, после длительных и осточертевших муссонов, посетила его идея-фикс — срывать не по одному банану, а целой гроздью. Долго размышлял, подсчитывал, чесал подбородок, затылок и нестерпимо красную задницу, и, наконец, с криком «Эврика! Эврика!», он метнул в беззаботно раскачивающийся соблазн толстую, суковатую палку. Гроздь спелых бананов растеряно шмякнулась к ногам изобретателя… Безумное, дикое ликование охватило нашего Гамадрило, и в его голове неистовым вихрем засверкали сказочные перспективы: грудастые горилки, элитные лианы на Рублевском шоссе и бананы, бананы, бананы! Но, как всегда, в самый неподходящий момент, над головой примата уселась наглая и крикливая птица Коху. Гамадрило сник, безропотно ожидая очередную порцию свежего птичьего дерьма. Друзья мои, даже приматы покорны любви, но очень немногие из них любили вертлявых и заносчивых птичек. Гамадрило был интеллигентом в седьмом колене, а романтиком — в восемнадцатом, трудно с таким генетическим багажом не полюбить нечто красивое и к тому же летающее. И вот уже десять лет его чувство оставалось таким же сильным и таким же безответным. Птичка, гордясь собой, смеялась над чудаковатым приматом и нетактично какала на его, уже седую, голову . Гамадрило всхлипывал и, размазывая по макушке липкие экскременты, продолжал читать ей стихи. Он полагал, что в глубине души она НЕТАКАЯ…Друзья, он был безнадежен…

Но сегодня птичьи мозги Коху допустили роковую ошибку. Можно отнять у мужчины все — деньги, машину, яхту, удочки, любовниц, но нельзя отнимать веру. Веру в собственное «Я»! В свою судьбу, фатум! В свое высокое предназначение! Без этого мужчина, становится НИЧЕМ, он высыхает, меркнет, умирает… но прежде он совершает много необдуманных поступков. Когда Коху разрешилась суточной порцией дерьма, в потемневшие глаза Гамадрило вкрадчиво заглянула толстая, суковатая палка…

«Мементо мори» — картаво произнес примат, размазывая птичьи останки по дереву. Мелькнула мысль о суициде, но Гамадрило с презрением отверг ее, ибо он был Свободен. Свободен от своего рутинного и никчемного прозябания, от своей глупой страсти, от своего дурацкого воспитания! Мир открывал свои объятья! Америка ждала своего Колумба! Горизонты были распахнуты настежь! Поднятые паруса трепетали на ветру и звали…звали…звали…

Осколок кремня, пущенный меткой рукой, поразил Гамадрило прямехонько в висок. «Ох!» — выдохнул примат и успел схватить свое первое и последнее изобретение… откуда-то издалека донесся шум прибоя, и сиротливый крик чайки разорвал мир на куски…

Полуголая, уродливая обезьяна радостно скалилась и суетливо рубила несчастного Гамадрило на кровавые, лохматые части. Этот убийца, этот мутант, этот ублюдок рода обезьяньего был предком Человека.

©2004