Читательский дневник

Г.Ш.  Чхартишвили, «Писатель и самоубийство.»

Смерть для того поставлена в конце жизни,
чтобы удобнее к ней приготовиться«
(Козьма Прутков)

Горчев где-то писал, что с похмелья обычно читает сюжетную литературу — «Бориса там Акунина или Дарью например Донцову«. Я, в общем, тоже — а поскольку похмелье у меня случается, увы, нередко, то и Акунина я прочитал много больше, чем стоило бы. Эволюция данного автора довольно любопытна: начинал он с сочинения стильных безделушек вроде «Левиафана», от которых и вправду исходил некий аромат ХIХ века. Дальше больше — как говаривала моя учительница русского языка и литературы, «меня однажды сбил мотоцикл, и с тех пор я как начну говорить, так не могу остановиться« — из бывшего элегантного пустопляса вылупился «крепкий профессионал», запросто выдающий на-гора тысячи тонн словесной руды на любую заданную тему — хоть шпионский роман, хоть фантастический. «Внеклассное чтение» кто-то из критиков справедливо назвал «бутербродом с говном»; «Пелагия и красный петух« — уже просто говно без посторонних включений. Но мы не ищем легких путей — читаем А. дальше.

Взгляды А. на жизнь тоже на месте не стояли: в ранних его произведениях, пожалуй, можно усмотреть попытку позитивной мифологизации нашей истории. Я тогда даже не считал его пустоплясом — дело-то архиполезное, негативных мифологизаций у нас пруд пруди, а наоборот — извините, Фоменко. Где-то А. тогда даже написал по поводу «охранки», что «если живешь в государстве, то отчего же его не охранять«. Мысль эта где-то даже и тривиальная, но для интеллигента категорически невозможная: представьте себе хотя бы Окуджаву, произносящего такое  — да он бы скорее собственной басовой струной удавился. Потом с А. что-то произошло — едва ли на него «вашингтонский обком» наехал, скорее просто внутренний интеллигент в нем вызрел, — и стал он говорить и писать обычные либеральные гадости: то выступает в поддержку всякой мрази, от СПС до чеченских боевиков, то книжку напишет, в которой православные священники взахлеб жидоедствуют — короче, скурвился на глазах. Посему от рассматриваемой книжки я ничего особенного и не ждал — ну, эссе на небезынтересную тему, автор весьма начитан, пишет бодренько, а интеллигентщину я как-нибудь отфильтрую — не настолько я порядочен, чтобы, съевши наживку, еще и крючок глотать. Фильтровать, понятно, пришлось — и весьма. Русофобия А. не прямолинейно-карикатурная, как у безобидного клоуна Стомахина — нет, тут яд строго дозирован и аккуратно заныкан: то он невзначай назовет Сахарова «одним из самых высокоморальных людей ХХ века» (остальные, должно полагать, Новодворская, Ковалев и собственно Боннэр?), то Англию — «родиной чувства собственного достоинства»… я было принял это за затасканную шутку — а он целую теорию потом нагородил, что-де русским чувство собственного достоинства вообще несвойственно, разве только интеллигенции, вот ему самому, например. И вообще, интеллигенция от быдла, оказывается, именно наличием ЧСД и отличается. Допускаю даже, что сам А. собственной русофобии и не замечает — она у него получается естественной, как дефекация: если наклонность японцев к коллективизму описана с явной симпатией — ну вот такая у них самобытная культура! — то аналогичная (вымышленная, кстати [1]) наклонность русских — это просто быдло не доросло до понимания святости прайвэси. Справедливости ради замечу, что термина «быдло» А. старательно избегает — он достаточно хорошо владеет языком, чтобы так сказать «мы», что всякому ясно: лиц своего круга он в виду не имеет.
Есть у книжки и достоинства, прежде всего — объем собранного и обработанного фактического материала. Раньше мне было известно о единственном мотиве и двух способах писательского суицида: получив рецензию «КГ/АМ», автор принимает яд или же убивает себя об стену. Но жизнь оказалась куда богаче наших представлений о ней: в книге, например, упоминается мужик, заколотивший себе в голову молотком семь гвоздей. Другой (очевидно, фанат Данко) решил просверлить себе сердце электродрелью — попал с девятой попытки (кажется, правда, писателями они не были). На таком фоне, кстати, версия о самоубийстве министра внутренних дел Украины Кравченко (напомню — застрелил сам себя с внушительной дистанции, да еще потом контрольный выстрел в затылок сделал) выглядит верхом правдоподобия.
Лучше всего А., как всегда, удаются стилизации: его полупародийный закос под психоанализ биографий и творчества Э.Хемингуэя и Р.Гари вызывает такой же «смех сквозь рвоту», как и самая настоящая фрейдятина. Неплох и язык изложения — как всегда у А., наличествует тяга к некоторой вычурности, не выходящая, впрочем, за рамки здравого смысла.
Вообще, книга бы ощутимо выиграла, если бы А. нёс поменьше отсебятины. Помнится, Борхеса в своё время дразнили «библиотекарем» за подавляющее превосходство начитанности над собственным творческим потенциалом — так для А. чистое «библиотекарство» и было бы идеальным жанром.

Краткая аннотация: эссе о самоубийстве в писательской среде.
Язык изложения:  4
Стоит ли читать: да, из-за обилия фактического материала.

© Корнелий Шнапс, 2006


[1] Миф о якобы свойственной русским «соборности», адиабатически переходящей в советский коллективизм, выдумали недоправославные баре вроде Бердяева — народное же творчество прямо утверждает обратное, например:
Как на улице Тверской
Меня ёбнули доской,
Я лежу и охаю —
А народу похую!