Глава 4

Далеко-далеко, на противоположном витке спирали Галактики, за пятьсот тысяч световых лет от Солнца, Зафод Библброкс, Президент Имперского Галактического Правительства, мчался по морям Дамограна, и его ионный дельтакатер сверкал и переливался в лучах дамогранского солнца.
Горячий Дамогран, далекий Дамогран, почти никому не известный Дамогран.
Дамогран, тайная родина Золотого Сердца.
Катер летел над волнами. Ему еще довольно долго лететь до пункта назначения, потому что Дамогран — очень неудобно устроенная планета. На нем нет ничего, кроме больших, не очень больших, а то и вовсе маленьких пустынных островов, разделенных очень красивыми, но раздражающе широкими морскими просторами.
Катер летел вперед.
Из-за этого топологического неудобства, Дамогран всегда был практически необитаем. Вот почему Имперское Галактическое Правительство выбрало Дамогран для реализации проекта Золотое Сердце — как раз потому, что Дамогран был так пустынен, а проект Золотое Сердце — так секретен.
Катер перепрыгивал с волны на волну, петляя между островками единственного достаточно большого на всей планете архипелага. Господин Президент следовали из крошечного космопорта на острове Пасхи ( это название — совершенно ничего не значащее совпадение: на Галактолинге «пасха» означает «маленькая квартирка» и «светло-коричневый») на остров Золотого Сердца, который по другому совершенно случайному совпадению назывался Францией.
Одним из побочных эффектов работы над Золотым Сердцем был целый ряд ничего не значащих совпадений.
Ни в коей мере, однако, не было совпадением, что этот день, главный день Проекта, великий день Открытия, день, когда Золотое Сердце должно было предстать взглядам изумленной Галактики, был также главным, решающим днем для Зафода Библброкса. Ради этого дня он и решился стать кандидатом в Президенты. Решение это потрясло всю Галактическую Империю — Зафод Библброкс? Президент? Может, это не тот Зафод Библброкс? Или другой Президент? Многие считали это решение последним доказательством того, что Боженька под грузом лет и творений Оолона Коллуфида окончательно впал в маразм.
Зафод ухмыльнулся и поддал ходу.
Зафод Библброкс, живая легенда автостопа, бывший хиппи, графоман со стажем, лицо без определенных занятий, (мелкий жулик? — а почему мелкий?); Зафод Библброкс, крайне неприятный в личном общении независимо от дня недели и времени суток; Зафод Библброкс, который, как многие не без оснований считали, страдал раздвоением личности еще в младенчестве.
И он — Президент?!
Здравый смысл Творца всего сущего — это отдельный больной вопрос; не стоит его здесь затрагивать.

Зафод же, при всей эксцентричности его поведения, всегда твердо знал, чего добивается.
Только шестерым во всей Галактике известны принципы, по которым она управляется, и они знали, что раз уж Зафод Библброкс объявил о своем намерении баллотироваться, его Президентство — более или менее свершившийся факт: он был просто идеальным претендентом.

*** Президент: полный титул — Президент Имперского Галактического Правительства.
Термин «Имперское» сохраняется, хотя в настоящее время и является анахронизмом. Последний наследный Император почти, но не совсем, мертв уже много столетий. В последние минуты агонии он был заключен в стазис-поле, обеспечивающее его практически вечную неизменность. Все его наследники давно умерли, не дождавшись освобождения престола, и это означает, что высшая власть в Галактике без всяких политических потрясений просто перешла на одну или две ступеньки ниже, и, как это кажется на первый взгляд, сейчас она принадлежит органу, при Императоре имевший лишь совещательный голос — Выборной Правительственной Ассамблеей с Президентом во главе. Но — только на первый взгляд .
В частности, Президент вообще фигура чисто номинальная — он не имеет абсолютно никакой реальной власти. Он, конечно, избирается Правительством, но не качества руководителя требуются от него: скорее строго взвешенные и регулируемые противоправные наклонности. Поэтому личность Президента всегда противоречива: он должен быть обаятельным до отвращения и одновременно — очаровательно отталкивающим. Не держать рычаги власти, но отвлекать внимание от процесса управления — вот его работа. По этим показателям Зафод Библброкс был одним из лучших Президентов, которых когда-либо знала Галактика; самый обаятельный негодяй всех времен и народов, два из десяти лет своего президентского срока он провел в тюрьме.
Очень немногие понимали, что Президент и Правительство не имеют абсолютно никакой власти; из этих немногих только шестеро знали, кому она на самом деле принадлежит. Остальные втайне верили, что важнейшие решения принимает компьютер. Но они были как нельзя более далеки от истины.***

Но даже эти шестеро не понимали, зачем Зафод все это затеял.
Он заложил вираж, и облако сверкающих брызг устремилось навстречу солнцу.
Настал его день; пришел день, когда они, наконец, поймут, что нужно Зафоду Библброксу. Ради этого дня Зафод и затеял президентские гонки. Сегодня, кстати, ему еще и исполнилось двести лет, но это было лишь очередным ничего не значащим совпадением.
Зафод улыбнулся, предвкушая — какой это будет чудесный, неповторимый, восхитительный день!
Он откинулся на спинку сиденья, заложив руки за головы. Рулил он третьей рукой, которую недавно установил чуть ниже правой, чтобы улучшить свои показатели в лыжном боксе.
— Эй, Зафод, — ворковал он сам себе, — да у тебя просто стальные нервы.

Но нервы его гудели, как перетянутая струна.
Остров Франция имел форму полумесяца около двадцати миль в длину; в самой широкой своей части он был не более пяти миль и весь покрыт песком. Казалось, он существует не на правах острова, а лишь как средство подчеркнуть грандиозную красоту дуги огромного залива. Скалистый берег высоко поднимался из моря над заливом, чтобы затем понемногу сойти на нет на внешней стороне острова, и это только усиливало впечатление.
На краю обрыва стояла группа приветствия: в основном инженеры и исследователи, строившие Золотое Сердце, большей частью гуманоидные, но попадались и рептилоидные атоминеры, два-три зеленых русалкоподобных максимегалактианина, парочка восьминогих физуктуралистов и Хуулуву ( Хуулуву — это сверхинтеллектуальный оттенок синего цвета ). Все блистали многоцветьем парадных лабораторных халатов; Хуулуву по случаю праздника временно преломили через специально установленную призму.
Все они были крайне возбуждены. Каждый из них сотню раз нарушал все известные законы физики и переступал через множество неизвестных; они перестраивали саму первооснову материи, ломали и выкручивали законы вероятности и невероятности — но, казалось, считали величайшим событием в своей жизни вот так стоять и встречать человека с оранжевым шарфом на шее. (Оранжевый шарф по традиции носил Президент). Наверно, ничего бы не изменилось, если бы даже им стало известно, какой (точнее, никакой) реальной властью он обладает.

Только шестеро во всей Галактике знали, что задача Президента — не управлять, а только отвлекать на себя внимание.
Зафод Библброкс блестяще справлялся с этой задачей.
Обогнув мыс, катер влетел в залив, и толпа замерла в восхищении. Сопровождаемый ослепительным шлейфом сияющих на солнце брызг, катер сверкал и переливался, как бриллиант; от этого даже довольно посредственное умение Президента управлять катером казалось просто блистательным.
На самом деле катеру было совсем необязательно даже касаться воды — его поддерживала туманно мерцающая ионная подушка — но для большего эффекта он оснащался двумя опускающимися в воду крыльями. Глубоко в воду врезались они, оставляя глубокие борозды, и искрящиеся шлейфы вспененной воды высоко взметывались в воздух, падая далеко за кормой, и долго, долго не мог успокоиться старик океан после того, как над ним пронесся Президент Галактической Империи Зафод Библброкс.
Зафод обожал эффекты, он был мастер по этой части.

Он резко вывернул руль, катер занесло в туче сияющих брызг. Мотор взревел и стих. Катер остановился прямо перед обрывом, слегка покачиваясь на волнах.
Через секунду Зафод был на палубе, улыбаясь и делая ручкой более чем трем миллиардам граждан Империи. Ну, на самом деле три миллиарда граждан на острове просто не поместились бы — они видели каждый его жест благодаря маленькой летающей роботизированной 3D-камере, которая подобострастно жужжала неподалеку.
Просто поразительно, до чего выходки и ужимки Президента повышали популярность трехмерных телепрограмм — собственно, для этого они и были нужны.
Но три миллиарда и шесть телезрителей и не подозревали, что сегодняшняя шуточка будет почище прочих, и даже распоследний скряга Галактики перестанет жалеть о деньгах, потраченных на стереовизор.
Камера приблизилась, чтобы показать крупным планом наиболее популярную из его голов, и он опять помахал рукой. Выглядел он, в общем, вполне гуманоидным, не считая второй головы и третьей руки. Его соломенные волосы торчали во все стороны, его голубые глаза светились неосознанным вдохновением, а его подбородки почти всегда были небриты.
У подножья скалы, рядом с катером, покачивался на волнах шестиметровый прозрачный шар; солнечные зайчики так и скакали вокруг, до ряби в глазах. Внутри шара парил широкий полукруглый диван, обитый вызывающе роскошной красной кожей. Чем сильнее раскачивался шар, тем, казалось, неподвижнее оставался диван, словно обтянутая кожей скала — опять же для эффекта и не более.
Зафод прошел сквозь стенку шара и чинно уселся на диван. Двумя руками он пригладил волосы, впрочем без особого успеха, а третьей стряхнул с колена невидимую пылинку. Он улыбнулся обеими головами, слегка помедлил, а потом, к восторгу зрителей, закинул ноги прямо на роскошные кожаные подушки.

Еще мгновение, подумал он, и я просто не выдержу.
Вода под шаром забурлила и вдруг ударила фонтаном. Прозрачный пузырь взмыл в воздух, покачиваясь и подпрыгивая на мощной струе. Выше, еще выше поднимался он, отбрасывая блики на скалы, и вода мириадами бриллиантовых брызг шумно падала с его боков обратно в море, сотней футов ниже.
Зафод чуть не рассмеялся, представив себя со стороны.
Совершенно дурацкий вид транспорта, зато непередаваемо красивый.
На краю утеса шар замер на мгновение, затем скользнул вбок по рампе на небольшую вогнутую платформу, качнулся в последний раз и остановился.
Под оглушительные аплодисменты Зафод Библброкс вышел из шара. Его оранжевый шарф горел в полуденных лучах.
Президент Галактики прибыли.

Зафод дождался, когда стихнет приветственный гул, и снова помахал рукой.
— Привет, — сказал он.
Паукообразный член правительства подбежал к нему, пытаясь всучить текст приветственной речи. Речь была та еще: страницы с третьей по седьмую в настоящее время размокали в морских волнах милях в пяти от берега и не тонули исключительно из-за содержания.
Первую и вторую страницы подобрал и унес Дамогранский Хохлатый Пальмовый Орел; они уже стали частью гнезда новой конструкции, которую Орел придумал сам. Известно, что дети крикливы, надоедливы и вечно просят есть, а то еще и норовят выпасть из гнезда; Орел разрешил эти проблемы разом, покрыв всю поверхность яйца толстым слоем папье-маше.

Дамогранскй Хохлатый Пальмовый Орел, конечно, слышал о выживании видов, и никогда не уклонялся от своих обязанностей по продолжению рода, но сами дети доводили его до судорог.

Зафод кротко отверг заготовленную речь.
— Привет, — повторил он.
Все радостно улыбались ему, ну, почти все. Он поискал глазами Триллиан. Триллиан была одной из его новых причуд: он подцепил ее на одной из окраинных планет, куда недавно заскочил поразвлечься инкогнито. Она была изящной, смуглой, гуманоидной, с пышной гривой струящихся черных волос, пухлыми губками, маленьким вздернутым носиком и смеющимися карими глазами. Сейчас она была в длинном серебристо-коричневом платье, волосы подвязаны красным шарфом — прямо прекрасная мавританка из арабских сказок. Не то чтобы кто-нибудь здесь слышал о мавританках, конечно. Мавры совсем недавно вообще прекратили свое существование, а когда они еще существовали, то находились вместе со своими сказками на другом конце Галактики. С Зафодом у Триллиан ничего особенного не было, во всяком случае, он так говорил . Она просто сопровождала его и говорила все, что о нем думает.
— Привет, крошка, — сказал он ей.
Она вымученно улыбнулась. Потом она снова улыбнулась ему, уже ласковее, но он уже смотрел на кого-то другого.
— Привет, — сказал он небольшой кучке неряшливо одетых существ из прессы; они скучали неподалеку, дожидаясь, когда же он наконец перестанет говорить «привет» и подкинет им из своего репертуара чего-нибудь повеселее. Им он улыбался особенно широко, так как знал, что через минуту веселья у них будет хоть отбавляй.
Все, что он говорил дальше, никуда не годилось. Один из руководителей группы приветствия обиженно подумал, что его ночные труды пропали даром: Президент, по всей видимости, не в настроении читать приготовленную для него великолепную речь. Он нажал на кнопку карманного пульта.
Огромный белый ангар поодаль раскрылся, сложился пополам и медленно ушел под землю.
Толпа потрясенно ахнула, хотя все отлично знали, что там будет — ведь они сами все это строили.
Взглядам открылся огромный звездолет; обводы его стопятидесятиметрового корпуса поражали своим изяществом, он был идеально белым и невыразимо прекрасным, как тонкие беговые тапочки. В самом сердце его лежал невидимый взору маленький золотой футляр, а в футляре — самое невероятное из когда-либо придуманных устройств; устройство, благодаря которому этот корабль был уникален даже в с точки зрения видавшей виды истории Галактики; устройство, в честь которого он и был назван — Золотое Сердце.
— Ух ты, — сказал Зафод Библброкс. Больше сказать ему было нечего.
Он знал, что досаждает репортерам, и потому повторил:

— Ух ты!
Толпа глазела на него в ожидании. Он подмигнул Триллиан, а она наморщила носик. Триллиан знала, что он собирается сказать, и считала его до пошлости безвкусным позером.
— Это просто поразительно, — сказал он. — Удивительно, до чего поразительно. То есть настолько поразительно удивительно, что так бы взял его и украл.
Великолепное изречение, и истинно президентское по форме. Толпа одобрительно засмеялась, репортеры, толкаясь локтями, радостно защелкали кнопками своих Над-Эфирных Инф-О-Матиков. Президент нехорошо ухмыльнулся.
Все еще ухмыляясь, он нащупал в кармане маленькую Парализо-Матическую бомбу. Сердце его непереносимо заныло.
Больше он терпеть уже не мог. Он поднял оба лица к небу, испустил дикий вопль средней тональности, швырнул бомбу в толпу и рванул вперед сквозь море внезапно застывших лучезарных улыбок.