Дуглас Адамс. Путеводитель по Галактике для Путешествующих Автостопом.

Глава 3

В этот самый четверг над поверхностью планеты, в ионосфере, тихо двигалось нечто; точнее, несколько этих нечто, несколько дюжин этих огромных ломтеобразных нечто, желтых, как бульдозеры, огромных, как небоскребы, бесшумных, как птицы. Они легко парили, греясь в электромагнитных лучах Солнца, выжидая, меняя строй, готовясь.

Планета внизу почти не подозревала о их присутствии, а им того и надо было.

Огромные желтые нечто незамеченными проплыли над Гуанхили, на мысе Канаверал их не засек ни один радар, Вумера и Джодрелл Бэнк смотрели сквозь них, не замечая… обидно до слез, ведь они потратили столько лет, высматривая такие штуковины, а подобный случай больше им никогда не представится.

Только маленький черный прибор под названием Суб-Эфирный Смысл-О-Матик заметил их появление и самодовольно подмигнул сам себе в темноте кожаной сумки, которую Форд Префект постоянно носил на шее. Содержимое сумки Форда Префекта, несомненно, было весьма интересным: любой физик Земли отдал бы левую ногу за право заглянуть туда. Форд не любил одноногих физиков; поэтому поверх содержимого у него всегда лежала парочка зачитанных сценариев, которые он якобы разучивал. Кроме Суб-Эфирного Смысл-О-Матика и сценариев, в сумке у него лежал Электронный Палец, чтобы голосовать попутным летающим тарелкам — короткий и толстый черный стержень, гладкий и матовый, с крошечным дисплеем на одном конце и россыпью мигающих индикаторов на другом. А еще там было устройство, похожее на карманный калькулятор для гигантских сороконожек — если, конечно, у них есть карманы. На нем размещались около сотни крошечных кнопок и экран, дюйма четыре на четыре, на котором по первому требованию могла высветиться любая из миллионов электронных «страниц». Устройство выглядело чудовищно сложным, и это было одной из причин, по которым на его уютном пластиковом футляре большими дружелюбными буквами было написано: НЕ ПАНИКУЙ!

О другой причине нетрудно догадаться: устройство это и было той самой, наиболее выдающейся книгой из всех выдающихся книг, когда-либо выпущенных лучшими издательствами Малой Медведицы — Путеводитель по Галактике для Путешествующих Автостопом. А вот причина, отчего она выпускалась в микро-суб-мезонно-электронной форме, самая простая: будучи распечатанной на бумаге, она потребовала бы для хранения несколько довольно больших зданий, таскать которые за собой межзвездному путешественнику было бы не совсем сподручно.

Кроме этого, в сумке Форда Префекта лежали пара шариковых ручек, блокнот и большое банное полотенце от «Маркса и Спенсера».

 

Путеводитель по Галактике содержит целый раздел, посвященный полотенцам.

Полотенце, говорится там, одна из наиболее важных и полезных вещей из тех, что межзвездный путешественник может иметь с собой. Отчасти из-за его огромной практической ценности: вы можете завернуться в него, бродя по холодным лунам Джаглан Беты; лежать на нем, вдыхая пьянящий морской воздух, на сверкающих мраморной крошкой ослепительных пляжах Сантрагинуса V; укрываться на ночь под немеркнущими огненно-красными звездами пустынных миров Какрафуна; использовать его как парус на маленьком плоту для неспешного спуска по течению величественной реки Мотт; в мокром виде и завязанное узлом, оно незаменимо для рукопашного боя; обвязанное вокруг головы, надежно защищает от ядовитых испарений или взгляда Прожорливой Тарахтелки с Трааля ( эта зверюга настолько тупа, что считает: раз вы ее не видите, то и она вас не видит; да, она тупа, как сапожная щетка, но очень, очень прожорлива); им можно размахивать, чтобы подать сигнал бедствия; и, конечно, полотенцем можно вытираться, если после всего этого оно окажется достаточно чистым.

Но что гораздо важнее, полотенце имеет огромную психологическую ценность. Если страг ( страг (жарг.) — это передвигающийся отличным от автостопа способом ) обнаружит, что у путешественника автостопом есть полотенце, он по не объясненной пока специалистами причине подсознательно считает того также обладателем зубной щетки, фланельки для лица, мыла, жестянки с печеньем, фляги, компаса, карты, мотка бечевки, мази от комаров, резиновых сапог, скафандра и кучи других полезных вещей. Более того, страг будет счастлив одолжить ему любой из этих и дюжину других предметов, которые путешественник мог «случайно потерять». Страг рассуждает примерно так: человек, проехавший на попутках всю Галактику вдоль, поперек и наискось, изучивший ее от шпилей дворцов до канализационных труб, не раз побеждавший опасности как в честном бою, так и в беге на длинную дистанцию, — и при этом не потерявший своего полотенца, стоит того, чтобы с ним считались.

Вот почему так часто можно услышать на сленге путешественников автостопом: «Эй, ты шаешь того прыгу, Форда Префекта? — О, это квазер, который всегда знает, где его полотенце.» (Шать, шаять (жарг.) — знать, иметь дело, встречаться, совокупляться; прыга — свой парень; квазер — поразительно свой парень ).

Уютно устроившийся на полотенце в сумке Форда Префекта Суб-Эфирный Смысл-О-Матик замигал чаще. Высоко над планетой огромные желтые нечто, увеличив скорость, разошлись веером. На мысе Канаверал кто-то решил, что самое время выпить чашечку чаю.

— У тебя есть с собой полотенце? — неожиданно спросил Артура Форд.

Артур, все еще борясь с третьей кружкой, повернулся к нему.

— Что? Нет… а нужно? — он уже устал удивляться, да и пользы это не приносило.

Форд от огорчения прищелкнул языком.

— Допивай скорее, — поторопил он.

Раздавшийся вдруг отдаленный грохот на мгновение заглушил разговоры в баре, негромкую музыку и икание соседа по стойке, которому Форд , неожиданно расщедрившись, купил стакан виски.

Артур поперхнулся пивом и вскочил.

— Что это? — закричал он.

— Не волнуйся, — ответил Форд, — они еще не начали.

— Слава Богу, — сказал Артур и снова сел.

— Скорее всего, это просто сносят твой дом, — сказал Форд, делая последний глоток.

— Что? — вскричал Артур.

Артур словно очнулся. Дико оглядевшись, он бросился к окну.

— О Боже, так и есть! Они сносят мой дом! Какого черта я здесь делаю, Форд?

— Сейчас это уже не важно, — сказал Форд, — Дай им немного позабавиться.

— Позабавиться? — задохнулся Артур. — Позабавиться?!

Он еще раз взглянул в окно, чтобы убедиться, что они говорят об одном и том же.

— Я им сейчас позабавлюсь! — зарычал он и выбежал из бара, размахивая полупустой пивной кружкой. В этот раз он не завел новых знакомств в баре.

— Стойте, варвары! Вандалы! Домоубийцы! — вопил он. — Полоумные Визиготы, стойте, говорю я вам!

Форду пришлось последовать за ним. Но сначала он подозвал бармена и попросил четыре пакета арахиса.

— Пожалуйста, сэр, — сказал бармен, выкладывая пакеты на стойку, — двадцать восемь пенсов, будьте добры.

Форд был очень добр — он снова дал бармену пять фунтов и отказался от сдачи. Бармен взглянул на деньги, потом на Форда. Неожиданно его охватило странное чувство, дотоле никем на Земле не испытываемое. Дело в том, что в минуты большой опасности каждая форма жизни издает неслышный подсознательный сигнал, который тем не менее точно передает вызывающее жалость чувство удаленности от места рождения. На Земле невозможно быть от места рождения дальше, чем в двадцати тысячах километров, и сигнал получается слабым и незаметным. Но Форд Префект чувствовал себя в очень большой опасности, а родился он за шестьсот световых лет отсюда, в окрестностях Бетельгейзе.

Бармен покачнулся, пораженный щемящей тоской и ужасом расстояния, которого не мог постичь. Он взглянул на Форда с уважением, почти страхом.

— Вы серьезно, сэр? — прошептал он, и его шепот услышали все в баре. — Скоро конец света?

— Да, — сказал Форд.

— Но… неужели прямо сегодня?

Форд уже взял себя в руки.

— Да, — дружелюбно ответил он. — По моим подсчетам, меньше, чем через две минуты.

Бармен не мог поверить сказанному, и чувству, которое он только что испытал, он тоже не мог поверить — но пятифунтовая банкнота в его руке убеждала лучше всяких слов.

— И ничего нельзя сделать? — спросил он.

— Нет, — ответил Форд, засовывая арахис в карман.

Какому-то ублюдку в глубине зала слова Форда показались очень забавными, и он разразился хриплым идиотским смехом. В полумраке бара белели оторопелые лица посетителей.

Сосед Форда уже вконец окосел. Его затуманенный взор обратился к Префекту.

— Когда конец света, — безапелляционно заявил он, — надо лечь лицом вниз и надеть на голову бумажный пакет или что-нибудь еще.

— Пожалуйста, только не задохнитесь, — ответил Форд.

— Нас в армии так учили, — обиделся тот, но тут же его взгляд снова уткнулся в стакан с виски.

— А это поможет? — с надеждой спросил бармен.

— Нет, — ответил Форд с открытой дружеской улыбкой. — Извините, мне пора.

И, помахав рукой на прощанье, выбежал на улицу.

На мгновение наступила тишина, а потом, к общему замешательству, этот хриплый ублюдок снова заржал. Девица, которую он притащил с собой, уже видеть его не могла; она несомненно была бы счастлива узнать, что через полторы минуты он неожиданно испарится, превратившись в облачко водорода, озона и окиси углерода. Но пока она об этом еще ничего не знала, а когда узнает, то будет слишком занята, испаряясь сама, и вряд ли обратит на него внимание.

Бармен откашлялся. Словно во сне, услышал он собственный голос:

— Прошу последние заказы.

Огромные желтые нечто начали опускаться, все быстрее и быстрее.

Форд знал это точно. И многое бы отдал, чтобы избежать этого.

Артур почти добежал до дома. Он не замечал, как вдруг похолодало, он не замечал шквального ветра, как не замечал хлещущих по лицу нереально толстых струй неизвестно откуда взявшегося дождя. Он не замечал ничего, кроме отвратительно желтых бульдозеров, гнусно копошащихся на развалинах его дома.

— Варвары! — выкрикивал он. — Ваш совет расстанется со своими деньгами до последнего пенни! Вас повесят, утопят и четвертуют! И высекут! И будут варить вас в масле, пока… пока… пока не сваритесь!

Форд очень быстро бежал за ним. Очень-очень быстро.

— А потом я повторю все это еще раз! — кричал Артур. — А потом соберу все эти кусочки, и буду прыгать на них!

Артура не удивило, что рабочие, бросив бульдозеры, бегут прочь, что мистер Проссер замер в ужасе, уставившись в небо — он и сам себя боялся в этот миг. Но мистер Проссер смотрел мимо него, на прорывающиеся сквозь облака огромные желтые нечто. Невозможно огромные желтые нечто.

— Я буду по ним прыгать, — вопил Артур, приплясывая на бегу, — пока не собью пятки, или не выдумаю чего-нибудь получше, а потом…

Он поскользнулся и упал ничком, покатился и перевернулся на спину. Только теперь он заметил, что творится что-то неладное.

— Что ЭТО ? — взвизгнул он, тыча пальцем в небо.

ЭТО, чем бы оно ни было, перечеркнуло небосвод рваной желтой полосой, с треском разодрало его пополам и исчезло вдали. Воздух сомкнулся за ним чудовищным грохотом: уши, казалось, превратились в звенящие медные тарелки, расплющив зажатый между ними череп.

За ней последовало еще одно ЭТО, и все повторилось, только гораздо громче.

Трудно точно сказать, чем в этот момент занимались обитатели планеты. В их поведении, как всегда, было мало смысла: они то прятались в дома, то выбегали из домов, завывая от ужаса. Во всем мире улицы городов были забиты людьми, автомобили громоздились друг на друга, а грохот, как цунами, накатывался и катился дальше, по долинами и по взгорьям, пустыням и океанам, словно сметая все на своем пути.

Только один человек на Земле стоял спокойно и смотрел в небо, с печалью в глазах и резиновыми затычками в ушах. Он отлично знал, что происходит, знал с той самой минуты, когда однажды ночью он едва не выскочил из своей постели, разбуженный радостным писком Суб-Эфирного Смысл-О-Матика, ведь именно этого он ждал пятнадцать долгих лет; но когда он расшифровал сигнал, запершись в своей маленькой темной уборной, его охватила дрожь и сердце сжалось. Неужели из всех рас Галактики, способных сказать «Привет!» планете Земля, первыми — и последними — должны стать именно Вогоны?

Но он знал, что надо делать. Как только корабли Вогонов пронеслись в воющем от напряжения воздухе, он открыл сумку и выбросил сценарии. Он не возьмет их с собой — там, куда он отправляется, нет ангажемента ни для Святых Духов, ни даже для Иосифов с Их Удивительными Плащами Мечты от «Техниколора».

Теперь все было готово .

Он знал, где его полотенце.

Внезапно на Земле воцарилась тишина. Пожалуй, она была даже хуже, чем грохот. С минуту ничего не происходило.

Огромные корабли зависли в небе. Любой мог видеть, как неподвижно висели они, огромные, тяжелые, прочно обосновавшиеся в небе, как издевательство над здравым смыслом, как вызов законам природы. Многие из землян впали в шок, ибо мозг их отказывался осознавать то, что видели их глаза. Корабли висели в небе точно так же, как не должны висеть кирпичи.

Но все равно ничего не происходило.

Затем вдруг послышался легкий шорох, вездесущий и всепроникающий. Каждый проигрыватель в мире, каждый телевизор, приемник, магнитофон, громкоговоритель, каждый динамик на Земле включился сам собой.

Каждая консервная банка, крышка мусорного бачка, автомобиль, окно, пустая бутылка, каждый кусок ржавого железа стали одной акустически совершенной звуковоспроизводящей системой. Прежде чем Земля исчезнет, ей собирались продемонстрировать последние достижения в области звуковоспроизведения — самую совершенную из когда-либо созданных систему ОО — Общественного Оповещения.

Но это был не концерт, не музыка, не фанфары — просто короткое сообщение.

— Люди Земли, прошу внимания, — сказал голос, и это было восхитительно. Идеальный квадрофонический эффект с таким низким уровнем искажения, что разрыдался бы и отважнейший из мужчин.

— Говорит Простетник Вогон Джелтц из Галактического Гиперпространственного Совета по планированию, — продолжал голос. — Как вы вскоре несомненно убедитесь, планы освоения периферийных районов Галактики требуют постройки межпространственной скоростной трассы, проходящей через вашу звездную систему, и ваша планета подлежит сносу. Мы отнимем не более двух минут вашего времени. Извините за беспокойство.

Передача окончилась.

Невиданный ужас охватил землян. Словно магнит водили под листом бумаги с железными опилками: ужас двигался медленными волнами, охватывая новые и новые толпы незримыми силовыми линиями. Снова вспыхнула паника, отчаянное желание скрыться, бежать, но бежать было некуда.

Видя это, Вогоны снова включили ОО.

— И нечего вести себя так, словно вы в первый раз об этом слышите. Вся проектная документация была выставлена на всеобщее обозрение в местной плановой конторе на Альфе Центавра уже пятьдесят ваших земных лет назад. Вы имели право внести предложение или заявить протест в надлежащее время. Теперь поздно говорить об этом.

ОО вновь смолкло, лишь эхо разносилось над планетой. Огромные корабли медленно, с поразительной легкостью развернулись. На нижней стороне каждого открылся люк, пустой черный квадрат.

К этому времени кто-то где-то добрался до передатчика, нашел нужную длину волны и передал Вогонам сообщение, мольбу от лица всей планеты. Никто не слышал, что он сказал, но ответ услышали все.

Голос был полон раздражения.

— Что значит — вы никогда не были на Альфе Центавра? Бог мой, земляне, это же всего четыре световых года отсюда. Извините, но коль уж вы не принимаете участия даже в делах местного совета, — это ваша собственная жизненная позиция.

— Включить лучи уничтожения.

Из люков на Землю хлынул свет.

— Я не знаю, — прогрохотал голос. — Проклятая ленивая планета, у меня вообще нет чувства жалости.

ОО выключилось.

Наступила ужасная мертвая тишина.

Раздался ужасный умертвляющий гром.

Настала ужасная мертвая тишина.

Строительный флот Вогонов скрылся в чернильной звездной пустоте.