Глава 20

Пять закутанных фигур медленно брели по безжизненной равнине. Почва местами была тускло-серой, местами тускло-коричневой, а на остальные места так вообще смотреть было противно — словно пересохшее болото, лишенное остатков растительности и покрытое тонким слоем пыли. Ледяной ветер пронизывал до костей.
Зафод был явно разочарован. С независимым и гордым видом он отошел в сторону и вскоре затерялся в складках местности.
Ветер безжалостно кусал Артура за уши, впивался в глаза, сухой разреженный воздух царапал горло до спазмов. Ветер выдувал из замерзших мозгов остатки мыслей.
— Фантастика… — просипел он, и сам не узнал своего голоса. В разреженной атмосфере звуки терялись и глохли.
— Археологи-проктологи за работой, — скривился Форд. — В кошачьем сортире и то интереснее ковыряться. Там хоть изредка что-то попадается.

В нем постепенно нарастало чувство глубокой обиды. Ну почему из всех планет всех звездных систем всей необъятной Галактики его судьба выбрала именно эту мусорную кучу? и это все, на что он может рассчитывать после пятнадцати лет прозябания? Ни одного ларька поблизости, даже пирожок купить негде. Он наклонился и поднял комок замерзшего грунта, но не нашел под ним ничего такого, что оправдывало бы путешествие в тысячи световых лет ради того, чтобы на него взглянуть.
— Нет, Форд, — настаивал Артур, — ты не понимаешь… я ведь впервые по-настоящему оказался на другой планете… совершенно чужой мир… и такая фантастическая помойка!
Триллиан поежилась, вздрогнула и нахмурилась. Она могла бы поклясться, что уловила самым краем глаза какое-то легкое, неожиданное движение. Она обернулась, но там был лишь корабль, безмолвно застывший в сотне ярдов позади.
Она облегченно вздохнула, когда секундой позже в направлении ее взгляда как из-под земли возник Зафод. Он стоял на вершине небольшого бархана и махал им руками так, словно собирался взлететь.
Он что-то возбужденно кричал, но ветер и разреженная атмосфера гасили все звуки.
Когда они приблизились, стало ясно, что бархан имеет необычную кольцевую форму — этакий кратер примерно ста пятидесяти ярдов в диаметре. Местность вокруг кратера была усеяна странными черно-красными предметами. Они остановились, рассматривая один из них.

Он был влажным. Он был упругим.
С внезапным ужасом они осознали, что это кусок свежего китового мяса.

На гребне кратера они едва не столкнулись с Зафодом.

— Поглядите- ка, — сказал он, указывая внутрь.
В центре кратера одиноко и бесприютно лежал оголенный скелет кашалота. Он жил недолго и умер счастливым, не успев разочароваться в этой жизни. Просто времени не было.

В наступившей тишине непроизвольные горловые спазмы Триллиан были слышны особенно отчетливо.
— Давайте не будем его хоронить? — пробормотал Артур, и тут же пожалел об этом.
— За мной, — сказал Зафод, спускаясь в кратер.
— Что, прямо туда? — Триллиан передернуло от отвращения.
— Ага, — Зафод просто сиял. — Посмотрите-ка, что я нашел.
— Но нам и отсюда неплохо видно, — робко возразила Триллиан.
— А, это, — махнул рукою Зафод. — Нет, я нашел штуку поинтересней. Спускайтесь.
Никто не горел желанием спуститься первым.
— Ну давайте же, — поторопил их Зафод. — Здесь можно проникнуть внутрь.
— Внутрь кита? — нервы Артура не выдержали, и он пустил петуха.
— Внутрь планеты, дурачок. Тут подземный ход. Кит проломил потолок, а нам туда и надо. Туда, в неизведанную глубину веков, где уже пять миллионов лет не ступала нога человека…
Его вдохновенную речь прервало саркастическое мычание Марвина. Зафод ткнул его кулаком, чтобы заткнулся.
Сдерживая подступающую тошноту, они начали спуск в жерло кратера, при этом старательнейшим образом стараясь не наступать на останки его незадачливого создателя.
— Жизнь, — мрачно произнес Марвин. — Если ты не ненавидишь ее — плюнь, потому что любить ее невозможно.
В том месте, где кит ударился о землю, почва провалилась, обнажив сплетение подземных проходов, наполовину засыпанных обломками и китовыми внутренностями. Зафод с энтузиазмом принялся было откапывать один из них, но у Марвин это получалось гораздо быстрее. Из темноты тянуло сыростью и гнилью. Зафод включил карманный фонарик, но в пыльном мраке мало что увидел.
— Древние легенды гласят, — сказал он, чихая, — что жители Магратеи большую часть своей жизни проводили под землей.
— А почему не на поверхности? — заинтересовался Артур. — Перенаселение? Нарушение экологии?

— Полагаю, — Зафод огляделся, — им тут просто не слишком нравилось.

— А ты уверен, что знаешь, что делаешь? — Триллиан нервно вглядывалась в темноту. — Тут, если помнишь, уже как-то пытались нас убить.
— Послушай, детка. Дядя Зафод тебе обещает, что в настоящее время на планете ни одной живой души… не считая нас, конечно. Так что не трусь. Эй, как тебя… землянин…
— Артур, — сказал Артур.
— Ага… ты не мог бы… ну вроде как присмотреть за этим роботом, пока он охраняет вход? Заметано?
— Охранять вход? — удивился Артур. — От кого? Ты же говорил — тут никого нет.
— Ага… просто для этой… как ее… ну, для безопасности. Договорились?
— Безопасности? Моей или вашей?
— Хороший вопрос. Ну, мы пошли.
Зафод протиснулся в провал. Триллиан и Форд последовали за ним.
— Надеюсь, вы пожалеете об этом, — Артур не мог поверить, что его так запросто бросили.
— Не надейся, — прогудел Марвин. — Так оно и будет.
Через несколько секунд они скрылись из виду.
Артур от злости затопал ногами, но тут же понял, что китовое кладбище, как ни крути, не самое лучшее место, чтобы топать ногами.
Марвин некоторое время злорадно наблюдал за ним. Но вскоре ему это надоело, и он себя выключил.

Зафод бодро шагал по подземному коридору. Он страшно невничал, поэтому на всякий случай придал своим лицам самоуверенное и целеустремленное выражение. Время от времени он останавливался и осматривался, водя фонариком из стороны в сторону. Выложенные темными плитками стены были холодны на ощупь, запах гнили усиливался.
— Ну, что я говорил? — бормотал Зафод, перешагивая груды мусора. — Планетка-то обитаема. Магратея ее фамилия.
Все окружающее живо напоминало Триллиан лондонское метро. Разве что метро было, пожалуй, менее тщательно и любовно загажено.
Временами плитка стен сменялась большими мозаичными панно, яркие угловатые кусочки мозаик складывались в непонятные фигуры. Триллиан остановилась, пытаясь рассмотреть их, но рисунки не вызывали у нее никаких ассоциаций. Она окликнула Зафода.
— Посмотри-ка, что это за странные обозначения?
— Да просто странные такие обозначения чего-нибудь, — ответил Зафод, даже не обернувшись.
Триллиан оставалось лишь пожать плечами.
Вскоре в коридоре обнаружились пустые дверные проемы. Как выяснил любознательный Форд, они вели в тесные каморки, набитые древним компьютерным хламом. Он втащил Зафода в одну из комнатушек, чтобы продемонстрировать свою находку. Триллиан последовала за ними.
— Полюбуйся, — саркастически сказал Форд, — похоже это на Магратею, как считаешь?
— Ага, — ответил Зафод с вызовом, — а еще мы слышали голос, забыл?
— Гммм… ну ладно, пусть пока будет Магратея. Однако ты до сих пор как-то не удосужился рассказать, как ты разыскал ее в небольшой такой Галактике. Я почему-то думаю, что не по звездному атласу.
— Исследования. Правительственные архивы. Детективные агентства. Ну, и немного удачи. Это было легко.
— А потом ты украл Золотое Сердце, чтобы найти ее?
— Я украл его, чтобы найти… множество разных всякостей.
— Множество? — Форд посмотрел на него в удивлении. — Например?
— Видишь ли… я не знаю.
— Что?
— Я не знаю, что я ищу.

— Почему?

— Потому что… потому что… Возможно, если б я знал, что ищу, я попросту никогда не смог бы это найти.

— Зафод, ты спятил?
— Эту возможность я тоже не исключаю, — ответил Зафод без тени шутки. — Я могу судить о своем состоянии лишь постольку, поскольку мой мозг в состоянии это сделать при его нынешнем состоянии. А его нынешнее состояние не слишком хорошее.
Некоторое время оба молчали. Форд глядел на Зафода с неподдельной тревогой.
— Послушай, дружище… — осторожно начал он.
— Нет, это ты послушай. А я тебе кое-что расскажу, — мягко прервал его Зафод. — Я ведь, знаете, никогда всерьез не задумывался о своих поступках. Вот приходит мне в какую-то из голов мысль сделать что-нибудь этакое, и — раз! я делаю это, а почему бы и нет? Только я подумаю, что неплохо бы стать Президентом Галактики — и ага, я уже Президент, никаких усилий. Я решаю украсть этот корабль. Я решаю найти Магратею, и все это происходит как бы само собой. Угу, я, конечно, строю всяческие планы, как бы это получше сделать, да только кажется, что эти планы воплощаются в жизнь независимо от моих действий. Это как неограниченный кредит в Галактобанке — работает всегда, и незачем собирать чеки. «Вам кусочком или порезать?» — вот все, что у тебя спрашивают. А стоит мне остановиться и подумать — а зачем я решил сделать это? с чего я взял, что это вообще возможно сделать? — и у меня появляется очень сильное желание: никогда, никогда об этом не думать. Вот как сейчас. Я с большим трудом даже говорю об этом.
Зафод остановился и прислушался. Нет, показалось. Он нахмурился и продолжил:

— Прошлой ночью мне не спалось, опять одолевали эти мысли. Ну, о том, что часть моих мозгов как будто не принимает участия в моей и без того непростой жизни. И тут я заподозрил — не может ли быть так, что эта самая часть без моего ведома используется кем-то нехорошим для разработки и последующего похищения свойственных мне гениальных идей? Вдруг этот кто-то заблокировал часть моих мозгов для своих целей, и теперь я не могу ими нормально пользоваться? Нет ли способа это проверить?
Я зашел в медицинский отсек и сунул голову в энцефалограф. Я прогнал мои бедные головы через все основные тесты, включая те официальные правительственные издевательства, которым я уже подвергался перед вступлением на пост Президента. Ничего. То есть ничего неожиданного. Тесты показали, что я безумно умный, впечатлительный, безответственный, талантливый, подозрительный, безнравственный и тщеславный тип. Ничего такого, о чем я или вы не могли бы догадаться сами. Никаких аномалий, кроме естественного для двухголовых раздвоения личности. Тогда я стал от нечего делать придумывать другие тесты — просто наугад. Безрезультатно. Попробовал совместить результаты тестов одной головы с другой — опять ничего. Под утро я уж и сам почти свихнулся от этих тестов, головы чуть не перекусали друг друга — обычный припадок паранойи, но мне тогда было не до веселья. Я уже собрался плюнуть на это дело, когда — просто смеху ради — посмотрел на совмещенные результаты тестов через зеленый светофильтр. Ты помнишь, я всегда был суеверен насчет зеленого цвета? В детстве я мечтал стать пилотом торгового разведчика…
Форд кивнул.
— И я увидел, — буднично сказал Зафод, — куда уж яснее. Два идентичных, полностью изолированных участка — по одному в каждом мозгу, связанные только друг с другом. Какой-то урод отсек все синапсы и электронно травмировал оба мозжечка.
Потрясенный Форд смотрел на Зафода, не веря своим ушам. Позади него маячило белое как мел лицо Триллиан.
— Кто-то сделал это с тобой? — прошептал Форд чуть слышно.
— Угу.
— Но кто? И зачем?
— Зачем? Могу лишь гадать. Но я знаю, кто был этот придурок.
— Ты знаешь, кто он?
— Ага. На отсеченных нервных окончаниях были выжжены его инициалы. Специально, чтоб я увидел.
Форд похолодел от ужаса. Он чувствовал, как волосы его медленно встают дыбом.
— Инициалы? Выжжены у тебя в мозгу?!
— Ну не на заднице же.
— Боже мой… какие?
Секунду Зафод молча смотрел на Форда, потом отвернулся.
— З.Б., — сказал он просто.
В этот момент позади них с грохотом и лязгом захлопнулась металлическая дверь, и комната стала быстро наполняться газом.
— Продолжение в следующем номере, — прохрипел Зафод, и все трое потеряли сознание.

Глава 21

На поверхности Магратеи, среди разбросанных кусков кашалотины, уныло бродил Артур Дент.

Сердобольный Форд заботливо оставил ему свой Путеводитель по Галактике, чтобы не скучал. Поколебавшись, Артур наугад нажал несколько кнопок.

Надо сказать, что Путеводитель по Галактике редактируется от случая к случаю, крайне нерегулярно, и потому зачастую содержит множество устаревших сведений только потому, что в свое время они показались редакторам довольно забавными.

К их числу относилась и статья, на которую случайно наткнулся Артур. Она, на первый взгляд, как будто рассказывала о некоем Виите Вуайяджиге, скромном студенте Максимегалонского Университета, который, несмотря на свою молодость, уже успел добиться потрясающих успехов в изучении античной филологии, трансформационной этики и волновой гармонической теории исторического восприятия, но совершенно неожиданно, после веселой ночки, проведенной с Зафодом Библброксом за распитием Пан Галактических Гландодеров, всерьез увлекся новой научной проблемой — куда исчезли все шариковые ручки, которые он купил за последние несколько лет.
За долгие годы разорительнейших исследований Вуайяджиг исколесил всю Галактику, посетив и обследовав все основные центры утери шариковых ручек, и в результате выдвинул довольно слабую теорию, которая, тем не менее, на некоторое время захватила умы прогрессивной общественности.. Где-то в космосе, утверждал он, среди множества планет, населенных гуманоидами, рептилоидами, рыбоидами, бродячими деревоидами и сверхинтеллектуальными оттенками синего цвета, есть и планета, целиком отданная шарико-ручковым формам жизни. На нее и держат долгий путь сбежавшие от хозяев шариковые ручки, незаметно ускользая через пространственные щели в тот мир, где, как они точно знают, несчастные ручки смогут наслаждаться исключительно шарико-ручковым образом жизни, получать ручко-ориентированные социальные стимулы и вообще вести шарико-ручечный эквивалент добропорядочной жизни.
Теория Вуайяджига, несмотря на недостатки, была довольно остроумна — пока оставалась теорией. Пока Виит Вуайяджиг неожиданно не заявил, что он нашел-таки эту планету, и даже провел на ней некоторое время, подрабатывая шофером у пожилой четы недорогих зеленых авторучек с выдвижным стержнем. Тут терпение прогрессивной общественности лопнуло, и его жизнь и карьера покатились под откос. Он был незамедлительно схвачен, взят под стражу, однако не успокоился и написал о себе книгу, и в конце концов был приговорен к пожизненной ссылке в места, свободные от налогообложения — обычная участь тех, кто строит из себя дурака на людях.
Для очистки совести, власти все же послали экспедицию для поиска этой планеты. Но в указанных Вуайяджигом координатах обнаружился только маленький астероид, все население которого состояло из одинокого, выжившего из ума старика, который лишь твердил без конца, что он ни в чем не виноват, причем, как оказалось, при этом нагло врал.
Так закончилась эта нашумевшая история. Однако ни власти, ни дотошные журналисты так и не сумели ничего выяснить ни об источнике таинственной суммы в 60 тысяч альтаирских долларов, ежегодно перечисляемых на счет мерзкого старикашки в Брантисвоганском банке, ни, тем более, о весьма прибыльном предприятии Зафода Библброкса по торговле подержаными шариковыми ручками.

Дочитав статью, Артур выключил Путеводитель.
Марвин продолжал сидеть безмолвно и неподвижно. А чего еще ожидать от выключенного робота?
Артур размял затекшие ноги решил прогуляться по гребню кратера, чтобы хоть как-то убить время. Сначала он обошел весь кратер по периметру. Потом он полюбовался на величественный заход Магратеанских светил, но и это ему быстро наскучило.
Он снова спустился в кратер и разбудил Марвина, наивно полагая, что робот, даже с маниакально-депрессивным психозом — все же лучший собеседник, чем вовсе никакого. Артур вообще плохо разбирался в жизни.
— Вот и ночь наступает, — сказал он. — Смотри, робот, звезды!
Из середины пылевой туманности можно увидеть лишь самые яркие звезды, да и те еле-еле, но все же это были самые настоящие звезды.
Робот послушно взглянул на них, потом опять на Артура.
— Угу, — сказал он безразлично. — Мерзкие, правда?
— А двойной закат? Такой не увидишь даже в самых безумных мечтах! Взгляни на эти два солнца — словно горы неистового огня, бушующего в пустоте космоса!
— Я уже видел, — кивнул Марвин. — Дерьмо-на-палочке-в-стеклянной-баночке.
— А вот у нас дома было только одно солнце, — не унимался Артур. — Ты знаешь, я ведь прилетел с планеты, которая называлась Земля.
— Еще бы не знать, — огрызнулся Марвин. — Ты только об этом и говоришь. Звучит отвратительно.
— Нет, она была прекрасна.
— А на ней были океаны?
— О да, — вздохнул Артур, — огромные, неукротимые, восхитительно синие океаны…
— Ненавижу океаны, — отрезал Марвин.
— Послушай, — тяжело вздохнул Артур, — как же ты ладишь с другими роботами?
— Ненавижу роботов, — равнодушно сказал Марвин. — Куда это ты?
Разговор начинал тяготить Артура. Он снова поднялся.
— Пожалуй, пойду-ка я прогуляюсь, пока ты и меня не возненавидел, — сказал он с иронией.
— Тебя я тоже ненавижу, уж извини, — крикнул Марвин ему вслед, и насчитал пятьсот девяносто семь тысяч миллионов овец, прежде чем смог снова заснуть секундой позже.
Артур помахал руками, чтобы придать хоть немного энтузиазма кровообращению, и вновь вскарабкался на склон.
Атмосфера Магратеи была тонкой и разреженной, луной за долгие годы она так и не обзавелась, и оттого сумерки сгущались очень быстро. Когда Артур поднялся на гребень, уже почти стемнело.

Поэтому Артур чуть не столкнулся со стариком, прежде чем успел его заметить.