Глава 14

Золотое Сердце беззвучно скользил сквозь бархатную черную пустоту вечной космической ночи — уже на обычной фотонной тяге. Его экипаж как мог боролся с нарастающим чувством неловкости от осознания того бесспорного факта, что вместе их свело не собственное желание, не простое совпадение, а непреложные, хоть и малопонятные законы Мироздания — как будто человеческие отношения подчинялись тем же законам, что и отношения между атомами и молекулами.
Когда корабельный компьютер объявил отбой, все с чувством огромного облегчения разбрелись по каютам, пытаясь привести в порядок свои мысли.
Триллиан не спалось. Сидя в постели, она бездумно смотрела на маленькую клетку, последнюю память о Земле. В ней копошилась пара белых мышей, пушистых маленьких грызунов. Ей стоило больших трудов упросить Зафода взять их с собой, хотя вряд ли она смогла бы объяснить, зачем они ей понадобились. Покидая Землю, она была полна решимости никогда не возвращаться и забыть ее навсегда, но сейчас она сама удивлялась охватившему ее при вести о гибели планеты чувству нереальности всего происходящего. Триллиан честно пыталась думать о Земле, но мысли ее разбегались и суетились, как мыши в клетке. Мыши тоже были чем-то взволнованы — они беспорядочно метались по клетке, опрокидывая кормушки, скакали с жердочки на жердочку, остервенело крутились на месте в своих колесиках для моциона. Наблюдая за возней мышей, Триллиан постепенно успокоилась и даже как будто слегка задремала. Неожиданно для самой себя она вскочила и вернулась в полутемную рубку. На пультах ровно мигали индикаторы, мелькали цифры на экранах — все было тихо, все как всегда. Спать совершенно не хотелось. Триллиан вдруг поймала себя на мысли, что хорошо бы понять, о чем она так мучительно старалась не думать.
Зафоду не спалось. Ему тоже хотелось бы знать, о чем именно он пытался заставить себя не думать. Сколько он себя помнил, его преследовало неясное чувство, словно какая-то часть его сознания ушла куда-то по своим делам, забыв его об этом предупредить. Обычно он просто выбрасывал такие мысли из голов, но сейчас почему-то казалось, что неожиданное и непостижимое появление Форда Префекта и Артура Дента на корабле как-то связано с этим. Каким-то необъяснимым образом все это укладывалось в некую загадочную схему.
Форду не спалось. Он снова в пути, и вновь его пьянило непередаваемое чувство Дороги. Пятнадцать лет своеобразного заточения кончились, стены тюрьмы рухнули, и как раз тогда, когда он уже почти отчаялся. Прогулка по Вселенной с Зафодом, несомненно, обещала множество острых ощущений, но вот сам родственник несколько его беспокоил. Если с его Президентством еще можно было смириться, то обстоятельства, при которых он покинул этот пост, были достаточно обескураживающими. Что же за всем этим кроется? Разумеется, спросить об этом Зафода ему и в голову не пришло: тот вообще никогда не задумывался о причинах своих поступков… впрочем, и о последствиях тоже. Зафод превратил Необъяснимость в высокое искусство, раз за разом атакуя жизнь гремучей смесью безжалостной некомпетентности и гениальной наивности, хотя никто — и в первую очередь он сам — не смог бы отделить одно от другого.

А вот Артур спал: он чертовски устал.

Кто-то легонько поскребся в дверь каюты Зафода. Дверь бесшумно отворилась.
— Зафод, спишь?
— С вами заснешь…

— Если это то, чего ты ищешь, то мы его нашли.
— Хммм… а что я ищу?

Форд решил, что заснуть все равно не удастся. Он присел к монитору в углу каюты и собрался было от скуки написать для Путеводителя новую главу о Вогонах, но, не придумав ничего достаточно злобного и гнусного, адекватного чувствам, которые он к ним испытывал, сдался. Он накинул халат и отправился в рубку развеяться.
Войдя в рубку, он с удивлением обнаружил, что такая мысль пришла в голову не только ему. Две почти неразличимые в полумраке фигуры склонились над экраном, переговариваясь восторженным шепотом.
— Раз мы выходим на околопланетную орбиту, — жарко шептала Триллиан, — значит, там есть планета. И как раз в тех координатах, которые ты указал. Чудеса.
Зафод услышал шорох и поднял глаза.
— Форд! — прошипел он. — Смотри сюда!
Форд взглянул на экран, но не увидел ничего, кроме длинных рядов непонятных цифр.
— Узнаешь координаты?
— А это точно координаты?
— Компьютер говорит — да. Эй, компьютер!
— Привет, гопники!- взревел компьютер в полном восторге. — Да тут у нас целая компания!
— Заткнись, — поморщился Зафод. — Заткнись и включи наружный обзор.
Свет в рубке медленно погас. Лишь огоньки индикаторов перемигивались на консоли, отражаясь в четырех парах возбужденных глаз..
На экранах абсолютно ничего не было.
— Узнаешь? — прошептал Зафод.
Форд потряс головой и нахмурился. Экраны по-прежнему чернели пустотой.
— Да как-то… нет.
— Внимательней! Ну, что ты видишь?
— Ничего.
— То-то! Узнаешь теперь?
— Нет!
— Ну ты совсем одичал на этой Земле. Мы находимся в центре туманности Конская Голова. Как бы попонятней… ну, такое огромное, темное пылевое облако.
— И я должен был об этом догадаться, глядя на пустой экран?
— Во всей Галактике пустой экран можно увидеть только изнутри туманности.
— Или когда камеры неисправны.
Зафод зашелся в приступе неудержимого детского смеха. Он кашлял, сипел, но никак не мог остановиться.
— Слушай, это же здорово. Ты просто не представляешь себе, как это здорово!
— Здорово? В пыли я мог и на Земле побарахтаться… — фыркнул Форд.
— Нет, ты скажи. Что, по-твоему, здесь можно найти, в этой туче пыли? — не отставал Зафод.
— Да ничего.
— А звезды? планеты?
— Ни-че-го.
— Значит, ничего… так и запишем. — хихикнул Зафод, вытирая выступившие слезы. — Эй, как тебя, компьютер! Поверни-ка камеру на сто восемьдесят градусов… но только молча!
В какой-то момент казалось, что ничего не изменилось. Затем край огромного экрана слегка засветился, и на него медленно выползла красная звезда размером с суповую тарелку, а другая, поменьше, быстро вертелась вокруг нее, словно назойливая муха — прямо иллюстрация «Бинарная звездная система» из космического атласа. А внизу, под ними, плыл сквозь темную пустоту огромный красный полумесяц — темное и светлое полушария, разделенные отчетливой линией терминатора.
— А? Видали?! Я нашел ее! — завопил Зафод, от избытка чувств приплясывая и барабаня кулаками по пульту. — Я-нашел-ее! Я-нашел-ее!
Форд продолжал таращить глаза на на экран.
— Что это? — спросил он тупо.
— Это… — отозвался Зафод, сияя, — это самая невероятная планета из всех когда-либо существовавших.

Глава 15

(Выдержка из Путеводителя, страница 634784, раздел 5а, глава: Магратея):

В те далекие давние времена, о которых, впрочем, нам мало что известно, в те великие и славные дни прежней Галактической Империи, жизнь была богатой, короткой, насыщенной и в основном не облагаемой подоходным налогом.
Могучие звездолеты прорывались сквозь протуберанцы незнакомых звезд к несметным богатствам новых миров, и жажда славы и наживы горела в глазах их бравых капитанов. В те дни ставки были высокими, души — отважными, мужчины были настоящими мужчинами, женщины были настоящими женщинами, а маленькие мохнатые существа с Альфы Центавра — настоящими маленькими мохнатыми существами с Альфы Центавра. И всяк осмеливался неведомые опасности изведывать, немыслимые подвиги измысливать, а то и просто спрягать глаголы, о которых никто дотоле и не слыхивал — а Империя все крепла.
Разумеется, многие сказочно разбогатели, но в те времена это редко считалось постыдным, поскольку никто не был по-настоящему беден — по крайней мере, никто, о ком стоило бы упоминать. И, как водится, на вершине успеха жизнь любого богатого и удачливого торговца неизбежно становилась размеренной, скучной и пресной; многим из них начинало казаться, что дело в тех планетах, на которых они имели несчастье обосноваться: то ли погода во второй половине дня была чуточку ветреной, то ли день на полчаса длиннее, или море не совсем того оттенка розового.
Так возникли предпосылки для появления и развития новой отрасли промышленности: постройки планет класса люкс по индивидуальным заказам. Центром этой индустрии стала планета Магратея, где инженеры по гиперпространственному конструированию вытягивали протоматерию наружу сквозь искусственные белые дыры, а затем превращали ее в планеты мечты — золотые планеты, платиновые планеты, мягкие каучуковые планеты с частыми землетрясениями — сотворенные с тем любовным тщанием и вниманием к все возрастающим и разнообразным запросам клиентов, с тем несомненным качеством, которое за свои денежки вправе были ожидать самые богатые люди Галактики.
Но предприятие оказалось настолько доходным и процветающим, что Магратея в короткий срок стала самой богатой планетой всех времен, в то время как остальная Галактика разорялась и быстро впадала в нищету и полное ничтожество.
И система не выдержала. Империя рухнула, и над миллионами звездных миров воцарилась долгая, гулкая, темная тишина, нарушаемая лишь настырным скрипом перьев ученых схоластиков, лихорадочно строчивших при свете лучин маленькие злобные трактаты о пользе плановой экономики.
Сама Магратея исчезла, и память о ней превратилась в легенду.
Разумеется, в наши просвещенные дни никто не верит ни единому ее слову.